Национальная библиотека Республики Татарстан Информационные ресурсы Электронная библиотека Выдающиеся деятели культуры и искусства РТ: справочники Фатима Ильская. Биобиблиографический справочник Илялова И. Ильская Фатыйма Садиховна

Илялова И. Ильская Фатыйма Садиховна

Источник: Илялова И. Ильская Фатыйма Садиховна // Народные артисты. – Казань, 1980. - С.83- 90

Родилась в 1902 г. в Оренбурге, актерскую работу начала в 1915 г. в труппе «Ширкат», с 1916 г. — в труппе «Сайяр». 1918—1919 гг. — драматический театр Ташкента, 1919— 1921 гг.— Театр политотдела Приволжской бригады Восточного фронта, 1922—1923 гг.— драматический театр Ташкента, с 1923 г.— Татарский государственный академический театр им Г. Камала.
Заслуженная артистка ТАССР —1936, народная артистка Т АССР — 1939, заслуженная артистка РСФСР — 1940, народная артистка РСФСР —1967.

Более полувека на сцене! Да каких полвека! Не просто 50 лет пребывания в театре, а полстолетия неустанного, беспрерывного труда, полной отдачи таланта, ума, сил.
Сыграно бесконечное множество ролей. Многое уже забыто, даже то, что было в свое время значительным: Курсистка («Первые цветы» К. Тинчурина), Адельма («Принцесса Турандот» К. Гоцци), Леди Мильфорт («Коварство и любовь» Ф. Шиллера), Эльмира («Тартюф» Мольера), Елена («Чужая тень» К. Симонова), Факиха («Первый театр» Г. Камала) и ряд других.
Но так бывает у каждого актера. Как золотоискатели в тонне породы находят лишь несколько самородков, так и артист переиграет массу ролей, прежде чем найдет свою заветную. Но когда находит, актер вкладывает в нее все свои силы, мастерство и умение.
В 20-х годах наиболее значительными работами были Турандот («Принцесса Турандот» К. Гоцци), Луиза («Коварство и любовь» Ф. Шиллера), Дильбар («Без ветрил» К. Тинчурина).
При создании образа мечтательной, возвышенной Луизы несомненное влияние оказало исполнение этой роли С. Гиззатуллиной-Волжской, которая потрясла и покорила Ильскую.
Судя по воспоминаниям современников актрисы и творческой манере Ильской, можно предположить, что ее Луиза была не только сентиментальной и поэтичной девушкой, но одновременно мужественным человеком, активно неприемлющим мир лжи и фарисейства.
Ф. Ильскую нельзя отнести к разряду чисто лирических актрис. Если говорить языком живописцев, героини Ильской написаны в манере Рубенса — крупными мазками.
Мажорность, жизнелюбие были присущи всем возвышенным, романтическим персонажам Ильской, начиная с юных лет и кончая ее возрастными героинями.
Особенно ярко эти черты проявились в Сюзанне («Женитьба Фигаро» П. Бомарше), сыгранной до войны.
У озорной, лукавой Сюзанны большие искрящиеся глаза, улыбка на все лицо. Она ловко дурачит Альмавиву и является верной помощницей своего жениха Фигаро. Сюзанна — Ильская была женственна, кокетлива, эмоциональна. «Ее звонкий и заразительный смех как нельзя лучше вязался со стремительными и быстрыми движениями, с легкой, танцующей походкой. Пушистые черные волосы, свободно обрамляющие лицо... смуглая кожа и ослепительная улыбка делали Сюзанну — Ильскую вполне испанкой... Все в ней свидетельствовало о свежем, ярком даровании: горячий темперамент, большая искренность, музыкальный голос и выразительная мимика»,— так писал журнал «Театр» в 1938 году.
Одной из самых известных довоенных героинь Ильской была арбузовская Таня, персонаж пьесы, с триумфальным успехом обошедшей все театры Советского Союза, а позднее и Европы.
В исполнении Ф. Ильской перед зрителем вначале появлялось молоденькое, чистое, наивное существо, беспредельно влюбленное в своего мужа и только в служении ему находящее смысл жизни. Мастерство
актрисы заключалось в том, что она смогла показать процесс развития, становления человека. Ильская проводила свою героиню как бы по трем этапам жизни. Вот обаятельный, простодушный полуребенок-полуженщина с широко открытыми на мир глазами, заставляющая зрителя смеяться над ее наивными поступками, думающая, что счастье только в личной жизни, в любви. Потом зритель видел убитую горем женщину, обманутую мужем, жестоко разочаровавшуюся в своих прежних идеалах, убежденную теперь, что человеку нужна только работа и больше ничего. И, наконец, третий этап: внешне сдержанная, но в сущности страстная, сильная, возмужавшая женщина, которая, пройдя через тяжелые жизненные испытания, сумела сохранить в себе силу, нежность, большую человеческую душу. Теперь это умный, умудренный человек, знающий, что счастье возможно только в слиянии всех компонентов — личных и общественных. А. Кутуй писал, что Ильская создала незабываемый образ Тани.
Писатель радовался тому, что актриса ничего не утеряла из свежести и непосредственности своего дарования.
Предвоенные годы оказались для Ф. Ильской особенно плодотворными.
Сразу после Тани она играет Джульетту («Ромео и Джульетта»), готовит Корделию («Король Лир») — классические роли мировой драматургии.
Безусловно, при создании образа Джульетты сказался опыт работы над Таней.
Ее Джульетта не была томно вздыхающей и воркующей голубицей. В ней не было традиционной сентиментальной нежности. Дитя в начале трагедии, Джульетта — Ильская становилась героиней в финале. Она была смела, активна и умна, упорна в борьбе.
С годами росло и оттачивалось мастерство замечательной татарской артистки. В 40-х годах пресса, говоря о ее творчестве, стала употреблять превосходные степени. «Блестящая игра Ильской...» — говорилось в статье Ю. Головашенко в 1943 году. «Великолепным» было названо К. Державиным на обсуждении исполнение Ильской роли Дианы. «Несомненная удача спектакля—роль Катерины в исполнении Ильской. Здесь широко развернулся драматический темперамент талантливой актрисы»,— писала в 1944 году в рецензии на спектакль «Гроза» газета «Красная Татария». Сразу после войны Ильская играет. Фатыму в пьесе М. Амира «Песня жизни», которая надолго осталась в памяти, продолжает еще играть роли молодых героинь. Но уже с начала. 50-х годов в репертуаре артистки появляются и образы характерных, возрастных персонажей, таких как сварливая, скандальная Сабира, жена ишана («Голубая шаль» К. Тинчурина), Маргиза, хитрая жена кулака («Свобода» М. Амира), двуличная ханжа Чебоксарова («Бешеные деньги» А. Островского), Тутакай («Смелые девушки» Т. Гиззата). Отличительные черты актерской индивидуальности Ильской — живость, действенность, энергичность — сохранились и в её теперешних работах.
С годами в творчестве Ф. Ильской появились и новые черты, свидетельствующие о том, что актриса чутко прислушивается к жизни и тем изменениям, которые в ней происходят. Ее игровая манера становится строже, скупее. Если в молодости она сугубое внимание уделяла внешней технике, то теперь глубокая психологическая разработка образа становится основной при сохранении, конечно, актерской техники.
Эти новые грани четко проявились в ролях матерей, которые позже займут основное место в творчестве Ильской. Среди них Софья («Последние» М. Горького), Мать-Земля («Подснежники» Ю. Аминова), Кончетта («Рождество в доме сеньора Купьелло» Э. де Фи-липпо), Фатыма Сабри в одноименной драме С. Джамала.
При всей различии характеров, национальностей общими чертами, объединяющими этих матерей, были мудрость, мягкость, задушевность и одновременно строгость.
Печать страданий и лишений лежала на лице много пережившей Сабри — старой женщины, одетой с ног да головы в темную одежду.
Но горе не сломило ее, а только закалило. Прекрасной в этом смысле была сцена в тюрьме, куда ее приводили, чтобы она опознала своего сына Фархада, коммуниста, и тем самым предала бы его.
Прокурор елейным голосом, слащаво улыбаясь, старался воздействовать на мать. Фатыма — Ильская была
замкнута, сурова. Она только, чеканя каждую фразу, отвечала, что не знает этого человека.
Но за кажущейся сдержанностью зритель чувствовал второй план роли, то, каких неимоверных усилий стоило этой усталой женщине сдержать рвущийся из груди крик, почти - непреоборимое желание кинуться к сыну, которого она не видела около 20 лет, и прижать его к себе.
Временами, когда душевная мука, казалось, вот-вот захлестнет ее, Сабри — Ильская прикрывала глаза, чтобы они не выдали обуревающих ее чувств.
В этой роли произошло полное перевоплощение актрисы. Очень трудно было узнать в ней былую Таню, Зухру, Айслу, Сюзанну. Здесь был иной почерк, иная манера игры, близкая и понятная зрителю второй поло-,вины 60-х годов.
Фатыма Ильская, как и ее героиня, тоже потеряла сына, потому боль и переживания Фатымы Сабри были так близки ей. Актриса писала, что ей выпало счастье встретиться с такой героиней — мужественной, сильной женщиной, которая стала для нее воплощением материнской любви и верности...
Приятной была похвала, которую она услышала от арабского юноши, студента одного из московских вузов. Он зашел за кулисы, тепло поблагодарил, а потом сказал: «Фатыма-ханум, вы напомнили мне мою мать».
Естественно, играемые роли наложили отпечаток на манеру исполнения. Романтический взлет уступил место глубокому жизненному проникновению в суть образа.
Матери, пожилые женщины Ильской неторопливы, скупы в выражении своих чувств, очень сдержанны. Если раньше, играя молодых, актриса расплескивала чувства, то теперь она их как бы держит в сжатом кулаке. Ее героини стали мудры и немногословны.
Одновременно с этими ролями в 60-х годах в репертуаре Ильской оказываются персонажи, в которых актриса уместно использует старый опыт — яркую театральную форму.
Одна из таких работ — Глафира Фирсовна («Последняя жертва» А. Островского).
В этой традиционной, известной по литературе замоскворецкой свахе в исполнении татарской артистки не было ничего традиционного.
Она нисколько не похожа на неторопливых, степенных, иногда хитрых свах, обслуживающих купечество, которых создавали прекрасные актрисы Малого театра. Глафира Фирсовна — Ильская шустрая, быстрая, игривая, вовсе не старуха — в момент всех окрутит.
«У народной артистки РСФСР Ф. Ильской Глафира Фирсовна — существо лукавое и кокетливое,— писала газета «Советская Татария» 11 октября 1967 г.—Непринужденность, изящность никак не напоминают о том, что на сцене актриса, чей служебный стаж перевалил за полвека. Звонкий голос, великолепная речь, пластичность, сияющие глаза, а главное — такое тонкое проникновение в замысел драматурга».
В этой роли так же, как и в Чебоксаровой, Тутакай, Сабире, проглядывала давнишняя Ф. Ильская — озорная, смешливая, задорная. Эти героини отчаянно и цепко держались за жизнь, вернее даже, вырывали для себя все ее блага. Это были не степенные, мудрые матери, которых в эти лее годы играет Ильская, а ловкие бабенки, не упускающие своего, с мертвой хваткой, когда пахнет личной выгодой.
Ф. Ильская всю жизнь относилась к театру благоговейно. Это единственная святыня в ее жизни. Ради него она жила.
У Фатымы Ильской, как у каждого большого мастера сцены, свой, неповторимый творческий почерк. Каждый персонаж, созданный актрисой, своеобразен. Но вместе с тем их роднит глубокая человечность, жизнерадостность, в них сочетаются лиричность, мягкость, женственность с живостью, озорством, искро-метностью. В реалистическую манеру игры актрисы составной частью входило романтическое начало.
В приподнятости, некоторой оторванности от земли, отличительная черта искусства Фатымы-ханум.
У Ильской хорошая артистическая внешность. У нее редкий по тембру и диапазону мягкий голос; яркие, выразительные глаза, отточенная пластика. Наконец, Ильская умела мастерски говорить на сцене. Она любила родную речь, и потому слово становилось неотъемлемой частью ее актерского искусства.
У Ф. Ильской был свой метод работы. Приступая к созданию роли, актриса начинала искать в своей памяти аналогичные случаи, происходившие в действи-
тельности. Эмоциональная память — та кладовая, из которой актер извлекает нужную ему информацию.
Так, например, когда Ильская работала над образом Катерины («Гроза» А. Островского), она отчетливо вспомнила аналогичную судьбу своей соседки.
Ставили в театре «Сумасшедшую девушку» Ф. Бурнаша. Перед актрисой, как живые картинки, встали сумасшедшие из психиатрической больницы, подростком она подолгу наблюдала их через щели забора. Особенно запомнилась одна — красивая, молодая, с роскошными распущенными волосами.
Потом этот запечатлевшийся в памяти образ помог не только при создании героини пьесы Ф. Бурнаша, но и Айслу («Миркай и Айслу» Н. Исанбета).
В 1968 году Ф. Ильская сыграла роль Тутакай — содержательницы публичного дома. И здесь помогли далекие детские впечатления.
Бедная, плохо одетая девочка, собирая на улице щепки, всегда с завистью смотрела на кричаще одетых женщин, которые как-то странно свободно себя держали, игриво смеялись. Как-то одна из них даже подарила девочке три копейки, за что от бабушки был нагоняй. Тогда-то бабушка и вынуждена была объяснить, что это за женщины.
Все эти впечатления и легли в основу наглого, циничного персонажа из комедии Т. Гиззата.
Таких примеров можно привести очень много, ибо за каждой работой Ф. Ильской стоял тот или иной живой прототип, то или иное воспоминание. Каждый раз жизненная основа роли у актрисы получала свою, только ей присущую форму.
В коллективе легенды ходят о том, как Фатыма-ханум вела себя в день спектакля, как она относилась ко всему, что касалось работы.
В день спектакля Ильская старалась ни с кем не встречаться, не разговаривать. В этот день у нее легкая диета. Она задолго до спектакля приходила гримироваться и не любила, когда в гримерной разговаривали. Не любила, когда посторонние заходили к ней во время антракта. Актриса молча, уйдя в предстоящий спектакль, медленно гримировалась. После того как костюмерша подаст ей отглаженное платье, Фатыма-ханум уже в течение всего вечера не присядет, чтобы не измять его. Все детали костюма бывали проверены до мелочей. Если чего-нибудь нет в театральной костюмерной, актриса приносила свои личные вещи. Особенно если речь шла о старинных украшениях — татарских, восточных.
Это скрупулезное внимание к внешним деталям плюс отточенная техника приводили к тому, что в ней явственно преобладали, особенно в первые годы, игровые моменты. Был силен момент самой игры. Игры блестящей.
Полвека жизни без остатка отдано театру. И хранит героинь Ильской благодарная память зрителя.

И. Илялова

Последнее обновление: 9 февраля 2021 г., 21:48