Толстой Игорь Алексеевич (19.02.1916 -19.11.1990)

После войны Игорь Алексеевич учительствовал. Изредка отлёживался в госпиталях. Это был высокий, под два метра, голубоглазый, седой, но не лысый, одно слово - могучий мужчина.

При богатом воображении можно придумать всё самое невероятное и фантастическое, но чего нельзя выдумать, так это - войну. И не зря Твардовский утверждал, что только тот может написать всю правду о войне, кто в ней участвовал, понюхал пороху и пережил все превратности судьбы окопного солдата.

В период короткой «оттепели» наши писатели-фронтовики успели написать правду о войне, за что потом в глухое, застойное время поплатились за эту «окопную правду» открытым преследованием: Виктор Некрасов был вынужден покинуть страну, а Василя Быкова, занесённого в чёрные списки неблагонадёжных писателей, пришлось на одном писательском съезде защищать от нападок Чингизу Айтматову. Писать после 1965 года о трагедии первого периода войны было запрещено.

Но Сергей Ефремов сумел как-то опубликовать свою повесть «Колокол Бухенвальда». Переиздать её после ухода автора из жизни уже не удалось: снова возобладал сталинский постулат: «У нас пленных нет, а есть предатели».

Предателями оказывались все, кто попал в плен, кто бежал из фашистских концлагерей и переходил линию фронта к своим, кто выходил из окружения в одиночку, кто отставал от части в сумятицу и неразбериху, когда была потеряна связь не только между отдельными полками, но и в штабе фронта не знали, где находится та или иная воинская часть.

Вот в такую неразбериху, хотя наши войска и двинулись вперёд, попал главный герой повести Игоря Толстого «Люди в кирасах» Алексей Сушко. В результате он попал в цепкие руки СМЕРШа и угодил в лагерь, за колючую проволоку, где собралось немало таких же бедолаг, ожидающих своей участи.

Бесконечные вызовы к следователю, допросы, выяснение личности до того осточертели людям, что они мечтали только об одном: скорее бы на фронт, чтоб, как им говорили: «искупить свою вину кровью». И хотя большинство из них никакой вины за собой не знали и не чувствовали, одно желание обуревало людей: скорее бы в бой! На передовую! Вот здесь они и докажут свою преданность Родине. И удивительно: когда они надели кирасы -стальные щиты на грудь, то «испытали необыкновенное чувство радости и удовлетворения тем, что им верят наконец».

Зная его старшую ударную силу, командование бросало батальон туда, где обязательно надо было что-нибудь «рвать» или «штопать». Но штрафники испытывали гордость, что враги их бояться, называя «panzermenschen». И то же время их не покидало горестное чувство, что батальон несёт заметные потери...

Повесть Игоря Толстого пролежала в столе более 20 лет. Написанная в период «оттепели», она попала в тот водораздел, когда одна эпоха сменилась другой - и был закрыт шлагбаум для «окопной правды», которая всячески третировалась официальной прессой. А уже о штрафных батальонах и вспоминать было нельзя.

Книга Толстого написана просто, доступно для понимания, но проникаешься сказанным - холодок пробегает по твоей шее, заставляя оглядываться. Не потому ли она так долго вынашивалась? Закрыть людям глаза на правду, создать безнравственную ликующую толпу с одинаковыми желаниями, получающую равно на всех по самой малой потребности - книга не вписывалась в такую повседневность.

Рецензенты не давали книге ходу. И тут судьба автора повторила опыт товарищей, когда Геннадия Паушкина спасла от опалы поддержка Исаковского. Неизвестно, как бы сложилась судьба Тихона Журавлёва с его бестселлером «Рядовой Антипов», если бы не поддержка Шолохова. «Люди в кирасах» появилась благодаря Константину Симонову.

Самое обидное было то, что по первому разу автор был обнадёжен: рецензент (Арсений Рутько) одного из московских издательств, куда Игорь Толстой обратился со своей рукописью, прислал положительную рецензию. Оставалось только ждать выхода первой книги в свет. Но уже через некоторое время тот же рецензент выслал рукопись И. Толстого с разгромной рецензией. Двуликий Янус быстро уловил «переходный период...»

Толстой тогда ответил телеграммой: «Мне жаль тебя, присяжный рецензент! Совсем не потому, что ты мою зарезал повесть, а потому, что ты - увы - не прецедент, когда на пятаки разменивают совесть!».

С началом перестройки пришло время и для этой книги. В Татарском книжном издательстве в 1990 г. вышла повесть И. Толстого «Люди в кирасах» - и это ещё одна правдивая глава в истинной истории Отечественной войны.

Игорь Алексеевич Толстой написал о людях в кирасах не с чужих слов: 2-й офицерский штурмовой батальон принял его в своё товарищество. Всего два месяца он пробыл в нём, получив за ратное дело орден Отечественной войны II степени. Автор посвятил своё произведение выжившим и павшим солдатам 2-го офицерского штрафного батальона.

Но шакалья осторожность цензуры, двадцатилетний срок её раздумий и горестных размышлений автора привели к тому, что остались неопубликованными повести «Однажды летом» и «Командарм-2» - уже разбитый инсультом Игорь Толстой не смог довести их до печати.

Произведения

• Люди в кирасах: повесть.- Казань: Татар. кн. изд-во, 199О.-157 с.- Рец.: Паушкин Г. Искупить свою вину кровью //Сов. Татария.- 1990.-15 августа; / /Идель.-1998.- №5.- С.50-51.
• Люди в кирасах: главы из повести //Сов. Татария. 1965. - 31 августа, 3 ноября; Идель. -1989.-№ 4.-С. 5-14.
• Встреча иа перевозе: рассказ-быль //Сов. Татария.- 1968. - 21 февраля.
• На реке: рассказ //Рассказы 1967 года: сб.- Казань, 1968.- С. 174-186.
• Домашний арест: рассказ //Сов. Татария. -1969.- 9 марта.
  

Библиография

• Кутуй Р. Своя история //Толстой И. Люди в кирасах: Повесть.-Казань, 1990.- С. 3-6.
• Не умевшие молчать: Писатели-фронтовики. Линии жизни //Казань. 1998.- № 5/6.- С.29-31.
• Паушкин Г. Искупить свою вину кровью //Идель.- 1998.- №5. -С. 50-51.
• Паушкин Г. Крупицы настоящего //Казань.- 1998.- № 5/6. - С.27-28.
• Топчий Л. Игорю Толстому: cтихи //Казань. -1998.- № 5/6. - С. 49.
  

Иконография

• Портрет // Толстой И. Люди в кирасах: повесть.- Казань, 1990.- С.3.