Звучащие смыслы Востока в творчестве М. Ю. Лермонтова

Горы.  М. Ю. Лермонтов в ментике лейб-гвардии Гусарского полка. Портрет работы

П. Е. Заболотского. Масло. 1837 г. Фотографии из открытых источников Интернет [1, 2]

Тема самобытного Востока, его живописные образы занимают значительное место в творчестве великого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова, чей 210-летний юбилей отмечается 15 октября 2024 года. Приобщение к культуре «страны чудес» началось ещё в детстве. Дивный край мальчик посещает дважды с бабушкой Елизаветой Алексеевной Арсеньевой (в 1820 и 1825 гг.), где и знакомится с обычаями горцев.

Яркие впечатления оставило у Михаила лето 1825 года, проведённое в станице Шёлкозаводской возле Терека у сестры бабушки Екатерины Алексеевны. Поместье располагалось в пограничье, где воинственные горцы частенько «шалили». Екатерина Алексеевна рассказывала Мише легенды об абреках и казаках, сражениях и нравах горцев. С противоположного берега Терека из чеченского аула Акбулат-юрт долетали волнующие душу песни. Сын Екатерины Алексеевны, Аким Акимович Хастатов брал Михаила с собой на свадьбы и весёлые кумыкские вечеринки.

 Хастатовы имели усадьбу и в Горячеводске (Пятигорске), где Лермонтов с бабушкой и челядью гостили не раз.

Вероятно, в июле 1825 года они могли быть и на празднике разговения Ураза-байрам, завершающем пост месяца Рамадан. На Северном Кавказе мусульмане праздновали его три дня. Кульминация байрама проходила 15 июля недалеко от Горячеводска, в небольшом селе Аджи-аул. Всё «водяное общество» стремилось услышать национальные песни местных жителей, посмотреть на их искромётные танцы, джигитовку и конные скачки. Можно предположить, что Елизавета Алексеевна не упустила возможности показать внуку это восточное диво.

Ярких впечатлений от красоты и мощи дикой природы Кавказа, испытанных им чувств первой любви поэту хватило надолго. В 1830 г. он признавался:

Хотя я судьбой на заре моих дней,

О южные горы, отторгнут от вас,

Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:

Как сладкую песню отчизны моей,

Люблю я Кавказ.

Я счастлив был с вами, ущелия гор,

Пять лет пронеслось: всё тоскую по вас.

Там видел я пару божественных глаз;

И сердце лепечет, воспомня тот взор:

Люблю я Кавказ!

Впечатления юного поэта от поездок на Кавказ отразились в его первых поэмах «Черкесы» и «Кавказский пленник» в 1828 г., когда началась его поэтическая деятельность.

В Московском университете (1830–1832 гг.), позднее в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в Петербурге (1832–1834 гг.) Михаил Лермонтов познакомился с культурой древнего Востока (студентам рассказывали «об ассирийско-вавилонских памятниках изящных искусств», «об индийской архитектуре», «о финикийской символике»). Основательные знания он получил по истории и географии. Лермонтова привлекала история и культура Азии, поэтому обычаи народов Востока он изучал по разным литературным источникам, в том числе зарубежным. В оригинале читал труды Гюго, Байрона, Гёте. В течение университетских лет написал несколько поэм, три из которых – из кавказской жизни: «Каллы» (1830-1831 гг.), «Аул Бастунджи» (1832-1833 гг.), «Измаил-бей» (1832 г.).

Романтические поэмы

С любовью и в романтических красках представляет Лермонтов природу Кавказа и его жителей.

В большинстве поэм и самых значительных его произведениях («Демон», «Мцыри», «Герой нашего времени») действие происходит в этом крае.

Однако восторженность красотой природы не лишало поэта правдивого взгляда на сложности и противоречия жизни черкесов. Лермонтов понимает, что в жизненном укладе «невинных детей природы» имеют место весьма жестокие явления. Но изображение вопиющих фактов действительности является лишь материалом для художественных обобщений.

Так, в поэме «Каллы´» (от тюрк. «канлы» –  кровавый, убийца, кровник) Лермонтов изображает широко распространённый у горцев обычай кровной мести.

В основу сюжета легло черкесское предание о том, как молодой горец узнаёт, что много лет назад его отец погиб от рук убийцы, а кровь его осталась неотомщённой. Горец мстит, но затем наступает прозрение, что стал жертвой обмана и убил неповинного человека. Герой поэмы, кабардинец Аджи, приходит к осознаю, что месть – страшное преступление против Бога, а обычай мести бесчеловечен. Аджи обрекает себя на одиночество.  

Автор показывает драматизм личности, столкнувшейся лицом к лицу с силой зла, используя в качестве материала кавказский обычай кровной мести.

В другой поэме – «Хаджи Абрек» (1834 г.) – Лермонтов исследует особенность поведения романтического героя, его воодушевленность началом мести. Это чувство направлено на героя и его окружение и несёт чудовищную энергию разрушения.

Герой поэмы – один из неустрашимых «джематских удальцов», кавказец Хаджи, выходец из аула Джемат. В его жизни одна цель – месть за смерть брата, «преступлений сладострастье». Кровомщение становится для героя тёмным наваждением.

Месть Хаджи выходит за пределы кавказского обычая по мотивации и по исполнению. Он убивает тех, кто не имел никакого отношения к завещанию, полученному героем от умирающего брата, приумножая зло, с которым пытается бороться.

Лермонтов осуждает мстительность, завершая поэму картиной двух окостенелых трупов в «глухой теснине». Финал имеет определённый смысл. Хаджи, оказавшемуся за чертой человечности, не место среди людей. Автор замечает, что «В одном узнали Бей-Булата, / Никто другого не узнал».

Кавказские поэмы, написанные до участия Лермонтова в военных действиях, раскрывают горский мир изнутри.

Прославило и круто изменило судьбу 22-летнего Михаила Лермонтова стихотворение «Смерть Поэта», написанное им через несколько часов после известия о кончине А. С. Пушкина. Течению жизни М. Ю. Лермонтова суждено было повернуться на Восток, ибо император приказал перевести его в Нижегородский драгунский полк, стоявший на Кавказе.

Прощаясь в конце февраля 1837 г. со своим другом С. А. Раевским перед ссылкой на Кавказ, поэт писал: «Прощай, мой друг. Я буду тебе писать про страну чудес – Восток.  Меня утешают слова Наполеона: Le grands noms ce font a L’Orient (Великие имена делаются на Востоке)».

Кавказ наполнил Лермонтова новыми впечатлениями. Здесь он находил материалы для своих произведений. И военная среда была полна интересных людей. Один родственник Лермонтова Аким Акимович Хастатов чего стоил! Его боевые приключения и житейские похождения весьма занимали поэта: от него Лермонтов почерпнул сюжеты «Бэлы» и «Фаталиста». А впечатлений от поездки в Тамань вполне хватило на чудесную повесть «Тамань».

На Кавказе Лермонтов, как он сам признавался, не только воодушевился новыми литературными замыслами, но и «снял на скорую руку виды всех примечательных мест», проявив себя отличным художником.

 «Татарский» язык Лермонтова

Будучи в Тифлисе, Лермонтов начинает учить «татарский» язык, который ему преподает выдающийся азербайджанский поэт-просветитель Мирза Фатали Ахундов, служивший в то время переводчиком в канцелярии кавказского наместника барона Розена.

«Начал учиться по-татарски, язык, который здесь, и вообще в Азии, необходим, как французский в Европе, – да жаль, теперь не доучусь, а впоследствии могло бы пригодиться» (из письма С. А. Раевскому из Тифлиса. Конец ноября – начало декабря 1837 г.).

Справка: «татарами» на Кавказе называли всех мусульман, а под «татарским» языком понимали, помимо собственно татарского, все тюркские языки Кавказа – азербайджанский, ногайский, кумыкский, карачаево-балкарский.

По предположению И. Андронникова и М. Рафили, Лермонтов, говоря о своих занятиях «татарским» языком, имел в виду азербайджанский, который он изучал в Тифлисе. Степень владения Лермонтовым «татарским» языком едва ли выходила за рамки понимания общеупотребительной бытовой лексики, но для художественных задач – создания местного колорита, речевых характеристик – этого было достаточно. Тюркизмы он широко использовал в повести «Бэла», а также в «турецкой сказке» «Ашик-Кериб» (1837 г.).

Лермонтов с удовольствием вслушивался в «татарскую» речь: в стихотворении «Валерик», описывая «татар», он замечает: «Люблю я цвет их желтых лиц…/ Их темный и лукавый взор / И их гортанный разговор».

Первая ссылка Михаила Лермонтова на Кавказ была непродолжительной, но она дала заряд творчеству поэта. Из кавказской ссылки он привез массу стихотворений. Его «Дума» («Печально я гляжу на наше поколенье!..») печатается в авторитетнейшем журнале «Отечественные записки» за 1839 год. Двадцатипятилетнего Лермонтова совершенно иначе встречают в свете. Им восхищаются, но ему и завидуют – таланту, славе, успеху у женщин.

 И вот – нелепая, по ложному поводу ссора Михаила Юрьевича с Энерстом де Барантом, сыном французского посланника, результатом которой явилась дуэль, хотя и бескровная. Но начальству стало известно о дуэли. Поэта арестовали. Приговор вынес лично Николай І, распорядившийся сослать поручика Лермонтова в армейский полк, воевавший на самом отдаленном и опасном участке Кавказской линии. Император приказал не отпускать поэта с передней линии и максимально задействовать его в боевых операциях…

Поэтом овладевает замысел невиданного в русской прозе романа, к которому он приступил во время первой кавказской ссылки. С живых прототипов были списаны им княжна Мери, Грушницкий, доктор Вернер. Теперь Лермонтов начал разрабатывать образ главного героя, Печорина, который вобрал в себя многие лермонтовские черты.

В творчестве Лермонтова находит отклик учение и вера в предопределение (фатализм) – одна из основ магометанского религиозного жизнепонимания. Ещё в начале творческого пути ему был весьма по душе романтический фатализм великого британского барда. Но поэт заявлял о своей особости: «Нет, я не Байрон, я другой, / Еще неведомый избранник. / Как он, гонимый миром странник, / Но только с русскою душой…» И печально заключал: «Я раньше начал, кончу ране».

В последние годы жизни определяющей чертой философии Востока для Лермонтова также становится фатализм.

Скорый конец поэт предчувствовал и даже изобразил в стихотворении «Сон» (1841 г.), как это произойдет, лишь немного ошибившись в географии: «В полдневный жар в долине Дагестана / С свинцом в груди лежал недвижим я…».

В сказке Лермонтова «Ашик-Кериб» есть эпизод: богач Куршуд-бек обманом женится на невесте бедняка Ашик-Кериба, но в разгар свадебного пира он появляется, и невеста бросается ему в объятия. Брат Куршуд-бека, кинувшийся на них с кинжалом, был остановлен самим Куршуд-беком. Его слова, адресованные брату, выражают психологию Востока: «Успокойся и знай: что написано у человека на лбу при его рождении, того он не минует».

Если «Ашик-Кериб» имеет подзаголовок «Турецкая сказка», то «Три пальмы» (1839 г.) помечены автором как «Восточное сказание». Здесь попытка возроптать против предназначенья и просить «у бога счастья» наказывается как преступление.

Повесть «Фаталист» является заключительной в романе Лермонтова «Герой нашего времени». Автор, не отвергая значения предопределения, делает неожиданный вывод: «Я люблю сомневаться во всём: это расположение ума не мешает решительности характера – напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится – а смерти не минуешь!»

 Отношение к фатализму у Лермонтова особое. Он постоянно рискует жизнью, но не развлечения ради: у него есть цель, как у Печорина («Фаталист»). Так, целью его участия в дуэли с де Барантом была защита чести русского офицера. Он проявляет мужество и героизм в сражении у горной реки Валерик, потому что выполняет свой воинский долг. Лермонтов командует «летучей сотней» казаков-«охотников» и становится героем с той же целью – не посрамить чести русского воина. Не мог отказаться он и от своей последней, роковой дуэли с Н. С. Мартыновым.  15 (27) июля 1841 года у подножия Машука пролилась «поэта праведная кровь».

Актуальность творчества Лермонтова в наши дни очевидна. Его обращение к теме Востока – это и раздумье о судьбах народов. Поэта волновала проблема исторической судьбы России. Сущность русской культуры он надеялся выявить, сопоставляя или противопоставляя Восток и Запад.

О судьбе Запада поэт говорил в «Умирающем гладиаторе»: «…о европейский мир, / Когда-то пламенных мечтателей кумир, / К могиле клонишься бесславной головою…». О состоянии Запада заявлял и в «Последнем новоселье»: «Мне хочется сказать великому народу: / Ты жалкий и пустой народ!»

Но и современный Восток переживает старческую дряхлость. В стихотворении «Спор» Лермонтов рисует такую картину:

Род людской там спит глубоко

Уж девятый век.

Всё, что здесь доступно оку,

Спит, покой ценя…

Нет! Не дряхлому Востоку

Покорить меня!

По Лермонтову, Россия противостоит великим старым цивилизациям Запада и Востока. И как культуре юной, только вступающей на мировую арену, но одновременно тесно связанной с ними, ей присуща гибкость, способность к восприятию чужого сознания и пониманию чужих обычаев.

О Лермонтове в фондах Национальной библиотеки Республики Татарстан

Материал подготовлен отделом регистрации и статистики Национальной библиотеки Республики Татарстан

Список использованной литературы:

1. Бойко С. А. Лермонтов. Московские страницы жизни и творчества. – Москва: ПЛАНЕТА, 2014. – 176 с.: ил.

2. «Гонимый миром странник» (Михаил Лермонтов) // Осипов Ю.И. Золотое сечение. Заложники судьбы. – Москва: ФЛИНТА, 2020. – С. 39–61.

3. Грусть (Памяти М. Ю. Лермонтова, умер 15 июля 1841 г.) // Ключевский В. О. Литературные портреты / составитель А. Ф. Смирнова. – Москва: Современник, 1991. – С. 133–150.

4. Гусляров Е. Н. Лермонтов в жизни: систематизированный свод подлинных свидетельств современников. – Москва: Олма-Пресс, 2003. – 416 с.: ил. – (Биографические хроники).

5. Журавлева А. И. Лермонтов в русской литературе: проблемы поэтики. – Москва: Прогресс-Традиция, 2002. – 288 с.

6. Лермонтов М. Ю. Ашик-Кериб: турецкая сказка / художник А. Д. Рейпольский. – Санкт-Петербург; Москва: Речь, 2019. – 48 с.: ил.

7. Лермонтов М. Ю. Стихотворения. Поэмы. Герой нашего времени. – Москва: АСТ, Олимп, 1996. – 480 с. – (Школа классики).

8. Лермонтовская энциклопедия / гл. ред. В. А. Мануйлов. – Москва: Большая Российская энциклопедия, 1999. – 784 с., ил.

9. Лотман Ю. М. Проблема Востока и Запада в творчестве позднего Лермонтова // М. Ю. Лермонтов: pro et contra / сост. В. М. Маркович, Г. Е. Потапова. – Санкт-Петербург: Русский христианский гуманитарный институт, 2002. – С. 802–822.

10. Лермонтов М. Ю. Кавказские поэмы / примечания Ю. М. Прозорова; художник А. Д. Рейпольский. – Санкт-Петербург: Речь; Москва [б.и.], 2018. – 320 с.: ил. – (Малая Классика Речи).

11. М. Ю. Лермонтов. Энциклопедический словарь / главный редактор и составитель И. А. Киселева. – Москва: «Индрик», 2014. – 940 с.: ил.

12. Михайлов В. Ф. Лермонтов: один меж небом и землёй. – 3-е изд. – Москва: Молодая гвардия, 2015. – 618[6] с.: ил. – (Жизнь замечательных людей; вып. 1712 (1512).

13. «Наследник Грибоедова»: Лермонтов на Кавказе // Дмитриев С. Н. Персидские напевы. От Грибоедова и Пушкина до Есенина и ХХI века. – Москва: Вече, 2014. – С. 249–278, ил.

14. Нестор (Кумыш В. Ю.), игумен. Тайна Лермонтова. – Санкт-Петербург: Библиополис, 2012. – 544 с., ил.

Дополнительные источники:

1.  На перевале: фотография // Голубев Михаил. Яркие фотопутешествия по Кавказу. И не только. – LIVEJOURNAL=Живой журнал. – URL: https://mg5642.livejournal.com/6757.html (дата обращения: 12.10.2024).

2. Загадки портретов М. Лермонтова: как на самом деле выглядел поэт?: портрет М. Ю. Лермонтова в ментике лейб-гвардии гусарского полка, 1837 / художник П. Заболотский // Kulturologia.Ru = Культурология. РФ.– URL: https://kulturologia.ru/blogs/010316/28636/    (дата обращения: 12.10.2024).

Последнее обновление: 28 декабря 2024 г., 13:25